Глазами Чужака - Страница 68

Укия провел по ручке двери: ее касался Макс, но здесь ли он входил в здание? Дверь оказалась незаперта, всю ширину здания занимала лестница, ведущая вниз, в переход под дорогой, и там царила кромешная тьма. А стал бы Макс спускаться? Войти здесь легко, а кроме того, он стал бы искать что-то спрятанное, а прятать легче всего в темноте. Детектив закрыл глаза и сосредоточился на запахах, доносящихся снизу: сырость, плесень, пыль с крыши, мускусный запах Онтонгарда... едва ощутимый запах человеческой мочи.

Укия первый раз подумал о том, что у Онтонгарда три его памяти. Одну они использовали, чтобы замаскироваться под него, из двух могли сделать Тварей. Он еще раз принюхался к запаху мочи и нахмурился. Онтонгарды захватывали пленников, чтобы делать из них Тварей.

С внутренней стороны дверь открывалась так же легко, как с внешней, значит, с выходом проблем не будет. Юноша отпустил дверь, она захлопнулась; глаза его привыкли к темноте, он увидел, что снизу идет слабый свет, и тихо двинулся по ступенькам. Где-то в темноте капала вода, судя по эху, он спустился в обширное помещение. Где-то справа от лестницы горела одинокая электрическая лампочка, на двери гигантскими буквами написано «Герц», рядом — билетная стойка, заваленная обрывками бумаги. На стенах еще можно различить знаки: «Наземный транспорт», «Багажное отделение», «Туалеты». Лампочка висела на недавно проложенном кабеле, он уходил в темноту, к следующей далекой лампе.

Под третьей лампой на Макса напали. Он был ранен, на заплесневелом ковре виднелись пятна крови. Впрочем, судя по перевернутым стульям, разорванному ковровому покрытию и потекам крови, досталось обеим сторонам. Плащ и прочие личные вещи Макса остались на полу; из бумажника пропали деньги, кредитные карты трогать не стали. Ключи от машины и бумажник Укия убрал в карман, а крохотные приборчики, которыми Макс вечно набивал карманы, оставил. Правда, среди них нашелся фонарик, с помощью которого в темноте нашлись остальные вещи: черный кожаный футляр от карманного компьютера и потайная кобура. Их Укия тоже подобрал, надеясь, что самого Макса пока не стали убивать, ведь бой здесь произошел еще вчера. Под стульями обнаружился закатившийся туда дистанционный ключ. Скорее всего Макс сам забросил ключ туда, пока его самого валили на землю, и тьма надежно скрыла его от Онтонгарда. Юноша сунул ключ в карман, чувствуя, что потратил слишком много времени, и двинулся по кровавому следу.

Вначале Макса посадили в крохотную камеру, которая раньше служила кабинетом, здесь тоже с потолка свисала лампочка. В дверь недавно вставили замок, опилки на полу еще пахли свежей древесиной. Кровь Макса стекала на пол, он мочился в угол и спал на голом столе. Сейчас в комнате никого не было, дверь висела на одном замке, с вывороченными петлями. Судя по следам в пыли на крышке стола у двери, туда клали пистолеты и кожаные кобуры. Но куда делся Макс?

Обнадеживало то, что дверь выбили изнутри. Возможно, Макс освободился и даже вернул оружие, которое оставили на столе. Укия поискал кровавый след, но у Макса к тому времени, видимо, остановилась кровь. Тогда он достал фонарик и у противоположной стены коридора заметил краем глаза блеск стекла. Подойдя поближе и разглядев блестящий предмет, он застонал, как от боли.

На темном ковре лежал шприц. Укия не хотел поднимать его и узнавать неизбежное, но заставил себя. На кончике иглы была кровь Макса, а в самой трубке — его собственная кровь. Онтонгарды нашли человека, которого можно превратить в Тварь Укии.

Укия сжимал шприц, пока тот не раскололся, вонзившись в его ладонь сотнями заноз. От правды не укроешься. Укол был сделан еще вчера, и Макс, его Макс, исчез, стал его полной копией.

Тело осталось, а душа погибла.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Среда, 24 июня 2004 года

Район Мун, Пенсильвания

Укия долго сидел убитый горем, потеряв счет времени. Умер Макс. Юноша не мог ни действовать, ни думать, едва мог дышать. Раньше он думал, что знает, что такое горе, на самом же деле это переживание оказалось безбрежным. В конце концов Укия почувствовал, что кровь в его ладони превратилась в мышь и ее тонкие усики щекочут ему руку в поисках пищи. Тогда он извлек из кожи стеклянные занозы и вобрал мышь в себя.

Что теперь делать? На этот раз он проиграл, причем сокрушительно. Что теперь делать?

Укия поднялся на ноги. Придется искать свою первую Тварь.

«Надо смотреть душой», — говорил Медведь.

Укия закрыл глаза и постарался почувствовать отражение себя. Тень его души была далеко вверху, но ее ни с чем не спутаешь.

Непокорная из Макса вышла Тварь.

Следы первой перестрелки Укия нашел в багажном отделении зала «С». Макс не был ранен — его крови на полу не оказалось; зато он разрядил свой «ЗИГ-Зауэр Р210» в трех Тварей из-за стены, разделявшей залы «А» и «С». На темном полу блестели девятимиллиметровые гильзы, стена усыпана дробью. Обескровленные Твари валялись на полу, по ним бегали встревоженные мыши; патроны Макс распределил между ними поровну, потом перезарядил пистолет, бросив дорогой магазин. Видимо, ему было все равно, останется ли он в живых. На груди каждой Твари лежало по одной гильзе: детектив сделал три контрольных выстрела в головы. Насколько смог понять Укия, случилось это все около часа назад, так что враги еще целый день будут недееспособны.

Звуки перестрелки привлекли вторую волну Тварей Онтонгарда, и Макс прикончил их в багажном отделении зала «А», опустошив обойму «зауэра» на треть, а потом перешел на «дезерт игл». Выстрелив каждому противнику промеж глаз, он отбросил две пустые обоймы.